серия "Серебряные башмачки Элли": 1. Удочка для Золушки

2 августа,
Самарский художественный музей,
помещение охраны, 02:17

Катерина сидела над треснувшим холстом и пристально изучала под линзой место дефекта картины. Краска бы еще держалась, но вот сама материя под ним уже была слишком ветхой, что и вызвало эту трещинку. В ее работе чаще попадались мелкие реставрации, к тому же, она была лишь помощницей главного реставратора и, в отличие от него, работавшего в большой просторной мастерской, выполняла только мелкие работы и в своей маленькой подсобке, прямо в здании музея.

Правда, однажды случился казус – главный реставратор, точнее, его секретарь, пропустила одну картину в списке реставрации

для ближайшей выставки. Весь отдел уехал на конференцию по новым технологиям для определения состояния антикварных работ, а картина так и осталась неготовой к демонстрации. Поднялся страшный шум, на Катю возложили задачу по восстановлению полотна, а она очень боялась – ведь картина ценная, старинная! Да, конечно, она закончила детскую худшколу. Да, она прекрасно сдала все экзамены в московском институте, но ведь ей никогда не доверяли никаких работ сложнее восстановления цвета или обработки естественных кракелюр! Но в итоге, главный реставратор по телефону несколько раз обсудил с Катериной состояние красок, лаков, особенности повреждений и методы восстановления и сам лично был весьма убежден в том, что она справится.

Картина называлась «Визит графа» и на ней была изображена гостиная комната, где молодой граф пришел к своей невесте. Он целует ей ручку, а она, смущаясь,  отводит глаза в сторону, отклоняясь всем корпусом и обнажая милый башмачок с простой, но элегантной пряжкой. Вот именно рядом с туфелькой, на подоле платья и на паркете образовался грибок, который изменил цвет красок, разрастаясь некрасивым пятном. Сколько стоило усилий аккуратно его вывести, восстановить заново фрагмент платья и паркета! Эту работу Катерина запомнила на всю жизнь.

Сегодня ночью Пал Василич уехал загород, к своей сестре, которая часто болела – в силу возраста, а Катя подменяла его на посту ночной охраны. К тому же, линза, пара кистей и небольшой холст вполне свободно размещались в его кабинете. Все, что было нужно – следить, чтобы камеры исправно показывали картинку, была включена запись, да пройтись два-три раза по закрытым гулким залам.

От изучения трещинки Катю оторвал какой-то глухой звук. Как будто что-то упало на паркет. Она подняла глаза на камеры. Полистала изображения. Ничего. Тогда она направилась из каморки охраны через подсобку в залы – посмотреть, откуда донесся звук. К тому же это время подходило для обхода не меньше любого другого ночного часа.

Пройдя несколько залов и не найдя ничего особенного Катерина уже было решила, что ей показалось, как на полу,  возле одной из картин, она увидела какой-то посторонний предмет. Осветив его фонариком, Катя с удивлением обнаружила ботильон. Один. Левый. Вокруг – никого. Она подняла глаза к потолку: вдруг, это как в фильмах про кражи в музеях, кто-то лез по вентиляции? Хотя, конечно, это глупости – музей был настолько старым зданием, что не мог иметь таких больших вентиляционных отверстий, как в кино. «Проверю на записи» - подумала Катя и, подобрав ботинок, направилась обратно на пост.

На следующий вечер Пал Василич вместе с Катей несколько раз перематывали пленку, но так и не смогли заметить ничего особенного: вот кадр с камеры на картину «Визит графа». Ту самую. Табличка, ковровая дорожка, ботильона нет. И вот следующий кадр: ботильон валяется прямо под картиной, невесть откуда взявшийся. Людей камеры не обнаруживали.  Решили с Пал Василичем не докладывать, да и сложно сформулировать суть, что писать-то? Неопознанный ботинок? Потерянная вещь? Да и ночь когда Катя замещала, была без особых на то распоряжений начальства. А неприятностей Пал Василичу она не желала. Короче говоря, поудивлялись, уборщице показали, дневным вахтенным, да и забыли.

Ботильон оказался очень интересным. Вроде как на старинный манер, но явно новый, мало ношеный. А то может и не ношеный вовсе. Элегантная форма, спокойная пряжка, средний каблучок. И, что самое загадочное – серебряная подкладка. То есть снаружи вроде как обычный ботильон, серенький такой,  а внутри – серебряный. Оставив его в своей реставрационной, Катерина часто на него любовалась и посещало ее какое-то странное чувство, будто видела она такой. Но где?
В конце концов, так она «прикипела» к этому ботильону, что решила написать с ним небольшой натюрмортик. Ботинок один. Значит, и картина будет называться «забытый башмачок», решила Катя. Принесла из дома кружевной платочек, пару женских штучек и буквально за одну ночь в реставрационной работа была готова. Пал Василич сначала сердился, ходил кругами и ворчал, мол, неча молодой незамужней девушке ночами в закрытом помещении сидеть. С кавалерами гуляла б лучше! Катя только отшучивалась, что не так уж она и молода – за тридцатник-то уже три года как перевалило. Кавалеров что-то не наблюдается, а дома что делать вечерами? Телевизор что ли смотреть, со всеми его страшилками и непрерывной рекламой? А тут красота кругом, искусство… Жаль конечно, что принцы не захаживают ночью в подсобные помещения музеев, это да. А вот туфельки самопроизвольно появляются! Посмеялись в который раз с Пал Василичем, и зацепился он взглядом за почти законченную работу:

 - Где-то я видел раньше этот башмак-то, Кать… И натюрмортик-то твой хорош, хорош. Уж я-то повидал мазил на своем веку, поверь моему слову!

- Спасибо, Пал Василич! Давно я не писала, все чиню, да подкрашиваю. И ботильон этот – и мне кажется, что видела. Да никак не вспомню. Но уж очень красивый и … загадочный какой-то.

Так и осталась картина в реставрационной сохнуть. А ботильон Катя домой забрала заодно со всеми предметами, что приносила из дома для натюрморта. Все равно с ним ничего не поделаешь, и не спрашивал никто о потере.

15 ноября,
Самарский художественный музей,
малая реставрационная, 13:47

В дверь постучала тетя Света, вахтерша из третьего зала:

- Кать! Катя, слыш! Пойди в зал, там посетитель тебя спрашивает!

- Какой посетитель? – удивленно отвлеклась Катерина от очередного замутнения на лаке.

- Ну какой- какой, обычный. Про картину спрашивает, которую ты реставрировала. Говорит, не то там что-то. Мол, зовите того, кто знает про нее все. А кто тут у нас еще лучше тебя расскажет? Пойдем.

Катя продолжала сидеть на своем месте в некотором ступоре. Обычно ее в зал не приглашали, для этого экскурсоводы есть, да и записи уже давно сделали для любителей подробно узнать историю того или иного экспоната.

- Да не тушуйся ты, Катька! Давай, пошли. Хороший человек, молодой, цивильный такой. Пойди поговори, чего тебе, жалко чтоли? Хоть вылезешь из своих застенков. Давай уже!

И Катерина вышла в зал, следом за тетей Светой. У картины и в самом деле стоял приятного вида мужчина, в обычных джинсах и весьма элегантном темно-сером пуловере крупной вязки. Вид у него был озадаченный и встревоженный одновременно:

- Девушка, здравствуйте! – с места начал мужчина, - Я хотел бы узнать – а это оригинал? Вот эта картина с парочкой – она настоящая?

- Что значит, настоящая? Конечно настоящая. Это музей, молодой человек. Не выставка-продажа и не салон, где вы можете копии купить. Самая настоящая, оригинал. Я лично ее реставрировала пару лет назад. Уж поверьте, все как надо.

- А скажите, - хитро прищурил карий глаз незнакомец, - а туфелька на картине была?

- Конечно… - Катерина повернулась к картине, поднимая руку, чтобы указать на то самое место, где радом с зонами реставрации находилась туфелька девушки, и замерла. Туфельки не было! То есть, все было как и прежде, визитер-граф все также продолжал целовать девушке ручку, она также смущенно отводила глаза. Только платье полностью скрывало ножку героини!

Как зачарованная Катя подошла вплотную к полотну, осмотрела внимательно нужное место и, округлив глаза до невозможности, повернулась с растерянным видом к мужчине. Чем вызвала его смешок и улыбку. Он расслабился, постоял посмотрев то на девушку с картины, то на растерянную Катю и произнес:

- Ну слава Богу. А то я уж подумал, что это со мной что-то не то, или, чего хуже, музей обворовали, заменив неточной копией. Понимаете, я увидел эту картину в интернете, и там была туфелька. Решил посмотреть вживую, прихожу, а туфли нет!

Едва не падая в обморок, Катя судорожно зашарила по карманам в поисках телефона. Надо сфотографировать и… показать… главному… Что же это такое? Она щелкнула нужный фрагмент картины крупно и неверным шагом направилась к администратору. Мужчина, видя в каком она состоянии, ловко подхватил под локоток и повел, поддерживая, под одобрительные взгляды бабушек-вахтерш.
На стойке администратора оказалось, что фото размазано и надо делать новое. Они снова вернулись, сфотографировали картину и на телефон Кати и на телефон Аркадия, так звали мужчину. Но по возвращению к стойке у обоих фото было слишком размытым, чтобы вообще что-то понять.  Отправляли ММС с фоткой почетче, но сообщение не уходило! В итоге администратор решила, что Катя просто слишком нервничает в присутствии столь импозантного молодого человека – потому и руки трясутся во время съемки, и объяснения о том, что туфля пропала с картины, это вроде как игра для них. Все там на месте. Ну заигрывают так люди, что поделать.

Аркадий и Катерина сели в центр зала с загадочной картиной и некоторое время сидели, каждый думая о своем. Затем она тихо сказала:

- Аркадий, вы понимаете, я реставрировала эту картину полтора месяца. И прямо рядом с этой туфлей. И край платья, и паркет. Она там была, клянусь! Я не знаю, что делать. Я не знаю, как это объяснить ни вам, ни администрации, ни самой себе. Этого просто не может быть! Вы помните, как она выглядела? Ну, туфелька? Я, видимо, переволновалась, в упор не помню.

- Я помню. Такой старинный башмачок, с пряжкой округлой формы. Каблучок небольшой. Вроде серого цвета, но на экране не разборчиво, толи свет так падал, толи там цветочки какие…

- Свет так падал. Нда. Свет так падал. Пряжка… Свет… СВЕТ! ТОЧНО! – и вскочив, Катя умчалась куда-то со скоростью ветра, так, что мужчина даже не успел подняться с банкетки. Правда и прибежала она обратно еще успев застать его недоуменное выражение лица. «А он и правда хорош собой», - подумала Катя и тут же развернула к Аркадию свою картину с тем самым найденным башмаком: - Она?

- Да! – обрадовался Аркадий, - она. Имею ввиду туфелька, конечно. Этот художник еще и отдельно ее писал? Хотя… тут вокруг современные вещи…

18 ноября,
Панельная многоэтажка,
Квартира Кати, 20:43

«Взять обычные кружки или достать от сервиза?» - размышляла Катя, накрывая на стол. Через полчаса должен прийти Аркадий. Он очень хотел посмотреть на тот самый одинокий найденный ботильон. И, к тому же, обещал рассказать, почему он заинтересовался этой картиной. Все получилось очень странно. Никто больше не замечал отсутствия элемента на картине. На фото оно не получалось. Глядя в официальный каталог в музее все видели туфельку, но и на картине ее видели все, кроме Кати и Аркадия! Нонсенс. Туфля выпала с картины? Девушка  готова была уже подумать, что с ней что-то не так. Что она сошла с ума, надышалась растворителя или перенервничала. Но присутствие такого спокойного и рассудительного Аркадия, который видел тоже самое, ее успокаивало:  «Не может такой уверенный мужчина сойти с ума!» - думала Катя и вспоминала его карие глаза и улыбку. Очень спокойную сдержанную. Как будто зажигающую на его лице дополнительную лампочку.

- Здравствуйте! Здесь живет Золушка? – улыбнулся Аркадий, протягивая в дверях коробочку с пирожными. – Ну и холодрыга сегодня! Хорошо, что я на авто. Чай уже горячий? Дико хочется согреться!

И Катя засуетилась, включая по третьему кругу чайник и доставая на выбор несколько коробочек чая. Они сели прямо на кухне. Аркадий все выспрашивал подробности о Кате, о ее работе, о картине. В конце концов, он рассказал, что его заставило заинтересоваться «Визитом графа».

«Понимаете, Катя, я рыбак. Но какой-то не  очень везучий. То мелочевка какая-то, то и вовсе два-три часа сижу без поклевки. Друзья смеются, что я одним своим присутствием всю рыбу распугиваю. Даже перестали брать меня с собой, потому что и у них с клевом беда, когда я еду.
А тут по весне я поехал на речку, мне обещали рыбы в это время валом, хоть руками хватай. Ну я и поехал. И вы не поверите – единственный раз выловил сома! Да какого! Здорового, старого, килограмм семь, не меньше. Я даже подумал, что ни к чему мне такая рыбина, я ведь живу один, готовить не очень умею – что я со всем этим богатством делать буду? Может и не ловилось потому, что жалко мне их становится… Но, видимо, этот сом решил сознательно отправиться в свой последний путь – точнехонько ко мне. Как втащил я его на борт, так он и перестал бороться, вырываться и вообще шевелиться. Я позвонил другу, мол так и так, что делать – выручай. Тот сначала не поверил мне. А потом велел везти к нему в гараж: мол, там и разделаем, и придумаем кому пристроить, если это на самом деле такой здоровяк, как я говорю.
Привез. Удивил. Там и еще ребята подтянулись. Стали разделывать. А у него в брюшине – дамский башмачок! Причем вроде как старинный, а сохранился просто фантастически. Да еще и внутри серебряный. Сначала думали, что вообще, сому этому лет триста, и проглотил он какую-нибудь девицу-утопленницу целиком, а ботинок не смог переварить. Вроде как серебро не дало. В общем, небылиц навыдумывали, ржали как кони. Но так или иначе, а ботиночек-то у меня остался. Носил в мастерскую, там ничем не помогли, сказали только, что внутри не серебро, просто так кожа покрашена. Но состав не понятен. Я и стал искать в интернете, какого хоть периода обувь. Наткнулся на репродукцию из вашего музея. Решил сходить, сам глянуть – уж больно картинка была мелкая, чтобы что-то говорить уверенно. Я же не в Самаре живу, специально так спланировал недельную командировку – чтобы точно найти и увидеть воочию.
Приезжаю – а тут такое. Ну, сами понимаете. Вот, я его принес, показать. Ты ж такой же нарисовала, и прям как знала, что внутри серебро!».
Даже не заметив, как перешел на «ты», Аркадий потянулся к своему пакету, который бросил в углу и достал тканевый мешочек, из которого появился… точно такой же ботильон. Только правый.
Катя тихо поднялась со стула, вышла и вернулась через минуту со вторым. Поставила рядом прямо на стол. Пару минут они молча смотрели на пару старинных башмачков с элегантной пряжкой и серебринкой внутри.

Аркадий опустил взгляд мимо стола, вниз:
- Кать, я… чувствую себя идиотом, но… я там в коридоре посмотрел… в общем… - он  молча взял один ботильон, опустился на колени и надел его ей на ножку. Затем, с трудом справляясь с ударами своего сердца, взял второй, наклонился второй раз, поднял глаза… и время потекло медленно-медленно, как в кино.
Принц поцеловал свою Золушку.

Тихонько тренькнуло сообщение телефона об удачной отправке фото четко отснятой туфельки на картине на адрес администрации музея.

1 февраля,
Нижний Новгород,
городская больница № 4,
коридор 5го этажа, 02:17

Варя едва не растянулась в полный рост прямо в пустом ночном коридоре больницы. Железный контейнер с грохотом упал, щедро сыпанув на пол стерильные бинты. «Хорошо, что я на процедурном этаже, не разбудила никого!» - подумала Варя, подползая поближе к невесть откуда появившейся тапочке с серебряным нутром. «Термозащитная чтоли?» - подумала медсестра и, сунув тапку в карман халата, стала собирать раскатившиеся бинты.

Преумножая счастье,
Ксения Коленкова